Российская архитектура: Российская архитектура. Новейшая эра. 1989—2019

Содержание

Российская архитектура. Новейшая эра. 1989—2019

С 14 мая по 16 июня 2019 года в Государственном музее архитектуры им. А. В. Щусева проходила выставка «Российская архитектура. Новейшая эра», на которой были представлены результаты исследования наиболее значимых для архитектурной отрасли событий и построек за последние 30 лет, начиная с 1989 года, когда в Москве были созданы первые частные архитектурные кооперативы.

Выставка завершилась презентацией одноименной книги и анонсом продолжения исследовательского проекта по сбору и систематизации информации о наиболее значимых постройках и событиях в современной отечественной архитектуре.

Книга «Российская архитектура. Новейшая эра. 1989—2019» была издана по инициативе Комитета по архитектуре и градостроительству Москвы и сайта Архитектурного Совета Москвы в рамках одноименного проекта, реализованного Архитектурным бюро Асадова, при поддержке Союза архитекторов России, Союза московских архитекторов и журнала «Проект Россия».

Тираж книги «Российская архитектура. Новейшая эра. 1989—2019» распространяется бесплатно среди участников исследования, заполнявших опросные формы в феврале 2019 года, авторов объектов, вошедших в книгу (проверить эту информацию можно на сайте www.archnewage.ru), а также среди исследователей современной архитектуры, преподавателей профильных вузов и журналистов, которым данная книга нужна для их профессиональной деятельности.

Книга «Российская архитектура. Новейшая эра. 1989—2019» доступна для заказа в электронной и печатной версии. Для получения экземпляра книги необходимо заполнить форму по ссылке.

Все заявки рассматриваются кураторами проекта «Российская архитектура. Новейшая эра» и координаторами издательской программы МКА. О результатах рассмотрения заявители уведомляются по электронной почте.

К сожалению, у кураторов проекта нет возможности рассылать книгу почтой. В случае положительного ответа на заявку, заявитель получит инструкции о том, как и где можно получить экземпляр книги в Москве.

В качестве альтернативы, заявителю может быть отправлена цифровая версия книги в pdf-формате.

Обращаем ваше внимание, что собранная информация, а также видео-интервью с авторами наиболее значительных построек и экспертами, принимавшими участие в проекте, представлена в открытом доступе на сайте archnewage.ru. Также на сайте есть форма обратной связи для отправки вопросов и предложений кураторам проекта.

С любезного разрешения правообладателей публикуем фрагменты из книги, дополнив текст иллюстрациями и видео с archnewage.ru и из других источников.

Российская архитектура. Новейшая эра. 1989—2019 / Комитет по архитектуре и градостроительству города Москвы; Архсовет Москвы. — Москва, 2019. — 208 с., ил. — ISBN 978-5-600-02451-9

О ПРОЕКТЕ

XXX

Проект «Российская архитектура. Новейшая эра» — одна из первых (и вряд ли последних) попыток систематизировать информацию о том, что произошло в современной российской архитектуре за тот небольшой промежуток времени, который отделяет сегодняшний день от достаточно условно определенного момента смены профессиональной парадигмы. Однако же она заключалась в принципиальных изменениях как в художественных и стилистических ориентирах, так и в принципах и в материально-технической базе работы архитекторов всей России. Поэтому 30 лет — срок хотя и не слишком большой, но в данном случае для среза показательный.

В ногу со страной

За прошедшие три десятилетия российская архитектура прошла огромный эволюционный путь. Менялись экономические, социо-политические и культурные реалии в стране — и вместе со страной менялась архитектура. Как неотъемлемая часть российского культурного ландшафта архитектурная практика вбирала, перерабатывала и материализовывала в виде зданий и комплексов перипетии становления новой экономической системы и трансформацию общественного сознания. То, как формирование иного уклада жизни, отвечающего реалиям новейшей истории России, отражалось в архитектуре, и стало предметом исследования.

Частные случаи

Одно из следствий перелома эпох — смелость целого ряда архитекторов начать свою частную практику. В непростое во всех отношениях время они апробировали и внедряли новые методы работы с заказчиком и ведения проектного бизнеса; вели поиски новых выразительных средств и пластического языка — соответствующего актуальным мировым тенденциям, но при этом наследующего традициям национальной архитектурной школы; осваивали новые типологии и технологии. Этот процесс сопровождался ярчайшими взлетами и неизбежными для столь сложного и многогранного процесса неудачами. В рамках исследования были собраны несколько десятков историй о том, как это было.

Опорные моменты

Прошедшие десятилетия оставили в истории российской архитектуры свои вехи. Это имена архитекторов, задававших своими проектами и постройками новые планки профессионального и художественного качества. Это объекты и проекты, оказавшие влияние на дальнейшее развитие национальной школы или так и оставшиеся уникальными примерами совпадения таланта и обстоятельств. Каждое из этих имен и явлений — значимая страница летописи новейшей эры российской архитектуры, позволяющая осмыслить и оценить пройденный путь, а главное — это возможность заглянуть в завтрашний день, обещающий рождение новых имен и появление новых архитектурных удач.

ОБ ИССЛЕДОВАНИИ

Общий сбор

Перед командой исследовательского проекта «Российская архитектура. Новейшая эра» стояла беспрецедентная задача найти методику сбора и обработки информации, а также форму для презентации полученных результатов.

Первая часть проекта заняла около полугода. За это время была собрана первоначальная (базовая) часть каталога с данными о постройках, проектах и событиях в архитектурном мире. В качестве источника информации использовались публикации в СМИ, данные с сайтов архитектурных бюро и из других открытых источников. Отдельно был сформирован список событий в глобальном масштабе, поскольку одной из ключевых задач было акцентировать влияние тех или иных политических, социоэкономических и культурных изменений на уровне государства и всего мира для развития российской архитектуры.

Делегирование полномочий

С самого начала было принято решение, что инициаторы исследования не будут сами оценивать значимость тех или иных событий, проектов и построек. В ситуации, когда исследованию подлежит актуальное явление, не отделенное от исследователя большим временным промежутком, фактически продолжающее происходить и эволюционировать в настоящий момент, когда живы и продолжают работать участники событий и авторы объектов, необходимо воспользоваться этой возможностью и делегировать право оценки самим героям (в буквальном смысле этого слова).

Вовлечение сообщества

Полномочия по сбору информации — частично — тоже делегировали профессиональному сообществу: сформированные в виде двух опросных форм базовые списки позволяли не только отмечать в уже собранном реестре наиболее значимые для респондента объекты или события, но и добавлять новые. Так проект превратился в интерактивную систему сбора и обработки мнений архитектурного сообщества, выводя исследование на более высокий по объективности уровень.

Опросные формы были разосланы более чем 300 респондентам, в число которых вошли архитекторы и эксперты из смежных областей деятельности, активно участвующие в архитектурной жизни. Географически исследование охватило практически все регионы России. Сбор результатов шел в течение месяца, и по его итогам были выявлены наиболее значимые (в контексте исследования) постройки и события, а также существенно — почти на 25 % — расширен каталог проекта.

Распределение позиций

Полученная информация легла в основу своеобразной летописи современной российской архитектуры, где каждый год представлял собой подборку событий и построек, которым, в зависимости от итогов исследования, присваивался один из трех условных статусов: «заметное», «знаковое» и «лидер опроса». Последний назначался в первую очередь постройкам (но иногда и событиям), отмеченным максимальным числом респондентов. По их поводу собирались дополнительные комментарии участников и очевидцев, в том числе в видеоформате. С одной стороны, это придало летописи персонализированный характер, и через воспоминания и оценки самих героев гораздо проще понять и прочувствовать специфику тех или иных явлений. С другой стороны, полифония множества мнений и оценок сформировала более объективную событийную картину.

Три десятилетия — три формата

После этого оставалось только наложить 30-летнюю «архитектурную» временную ленту из более чем 500 событий и проектов на перечень глобальных событий, чтобы была возможность сопоставить их и оценить вероятные и фактические причинноследственные связи. Это и стало главным результатом проекта, для формализации которого мы выбрали три способа: книга, выставка и интернет-сайт.

Книга: начало собрания

Этот способ самый очевидный и привычный: когда временная лента и основная ткань повествования уже сплетены, нужно лишь уложить их аккуратными «кольцами» в объем бумажной страницы. Но так, чтобы сохранился масштаб каждого объекта: «значимые», «знаковые» события и «лидеры опроса», сопровождаемые описаниями, иллюстрациями и комментариями, занимают ячейки разного размера. Отдельное место в издании уделено подборкам мнений о каждом десятилетии, трансформации профессии, поиске русской идентичности и взаимодействию архитектуры и общества. Перед вами не просто книга — фиксация момента, но книга — первый кирпичик будущего архива постсоветской архитектуры, первый том ее «полного собрания сочинений» — которое, конечно, будет стремиться к полноте, но есть надежда, никогда ее не достигнет.

Выставка: слово героям

В рамках выставки в Музее архитектуры им. А. В. Щусева (Флигель «Руина», 15 мая — 16 июня 2019), помимо показа собственно «временной ленты» и видеоинтервью, был найден еще один формат презентации результатов исследования. Авторам построек — «лидеров опроса» было предложено подготовить для экспозиции артобъект или инсталляцию, представляющую наиболее яркую особенность архитектурного решения здания или пластическое выражение его идеи. Использование художественной трансформации было призвано подчеркнуть статус архитектуры как вида искусства и части общекультурного контекста. Кроме того, креативная трактовка сделала выставку более зрелищной, особенно для широкой публики.

Недосказанность — фундамент для нового высказывания

У некоторых архитекторов в число лидеров исследования вошло несколько зданий: в этом случае их автор имел право самостоятельно решить, какое из них представить в виде артобъекта. Таким образом, к отбору на основе значимости тех или иных зданий для всего профессионального сообщества добавлялся фильтр значимости для самого архитектора. Этот объективно-субъективный подход к селекции и оценке, никак не зависящий от мнения команды проекта, в отдельных случаях давал неожиданный и даже парадоксальный результат, когда в экспозицию выставки оказались не включены несколько безусловных лидеров опроса. Кроме того, ряд топовых объектов не попал на выставку из-за того, что их авторы по тем или иным причинам не смогли принять в ней участие.

Тем не менее выработанная в рамках проекта «Российская архитектура. Новейшая эра» методика сбора информации и коллективной оценки не только доказала свою эффективность, но и позволяет продолжить проект, используя для этого интернет-платформу. На сайте www.archnewage.ru планируется и дальше аккумулировать заметные и знаковые события и постройки, включая их путем регулярного голосования среди экспертного сообщества в общую летопись «Новейшей эры российской архитектуры».

1989—1999

ИСПЫТАНИЕ СВОБОДОИ́

Ценнейшая часть исследования 30 лет российской архитектуры — не собранные опросные формы со списками объектов и событий, а собранные мысли и суждения наших экспертов. Они, будучи современниками, наблюдателями и непосредственными участниками тех событий, которые мы поставили целью проанализировать, уже неоднократно это делали — пусть и для узкого круга. А теперь, наконец, это может стать достоянием самой широкой общественности. Разумеется, правильнее было бы прокрутить все собранные нами интервью целиком — однако это можно сделать только в формате сайта или на выставке. Однако и в книге, посвященной нашему исследованию, нам было важно каким-то образом отразить палитру мнений не только в виде комментариев к отдельным событиям и объектам, но и в виде оформленных рассуждений о том, что же все-таки произошло с российской архитектурой за эти годы, кто и что на нее повлияло, как изменилась сама профессия и отношение к ней внутри и извне.

Сначала мы хотели объединять пассажи по основному принципу исследования — хронологическому — и рассказывать последовательно о каждом десятилетии, как в учебнике истории. Но очень быстро стало очевидно, что в пику горизонтали нашего повествования просто необходимо пустить вертикали или хотя бы параллели, чтобы прослеживать внутри одного большого процесса становления российской архитектуры развитие отдельных явлений. Время надежд и мечтаний, время возможностей и перспектив, время разгула и разброда, время хаоса и растерянности (а таковыми были 1990-е годы для всей нашей страны) стало прежде всего временем нащупывания новых ориентиров. И первый сюжет связан с поиском нового языка, новой «России, которую мы потеряли», новой философии и даже попытками сформировать новые архитектурные школы и традиции. Когда возможности неограниченны, кажется, архитектура имеет все шансы превратиться в чистое творчество и в полной мере утвердить себя как искусство…

Авторский коллектив под руководством Б. И. Тхора. Проект «Москва-Сити». Изображение из архива мастерской № 6 Моспроекта-2 им. М. В. Посохина.

12 марта 1991 года Горисполком Москвы одобрил концепцию развития ММДЦ «Москва-Сити» (6-я мастерская «Моспроекта-2», руководитель Борис Тхор). На 60 га планировалось возвести 2,5 млн м² недвижимости. Архитекторы поделили территорию на 22 участка, и в центральном ядре предлагалось разместить парк, а под ним — подземную парковку и магистраль с подъездами к подземным стоянкам каждого высотного здания. Однако по проектам самого «отца-основателя» Сити построены только «Башня 2000» и примыкающий к ней мост «Багратион». Остальные здания с первоначальными планами никак не соотносятся.

Александр Асадов, АБ ASADOV

В тот период возникали новые структуры, заказчики и технологии. Мы видели в журналах проекты, и нам сразу хотелось делать так же, мы еще не понимали, что за этим стоит — ни строительно, ни технологически. Мне кажется, первые заказы и работы, которые начали отражать постсоветский период, стали появляться где-то с 1995 года. Для нас все началось, например, с целого ряда очень интересных реконструкций старых зданий. Принцип был такой: строить что-то новое тяжело, а вот надстроить, пристроить и перестроить — гораздо проще. И мы пытались делать технологически продвинутые вещи, но на коленке; получался такой доморощенный хай-тек. У меня даже в тот момент родился термин, что мы не проектируем, четко фиксируем и строим, а выращиваем здания, потому что постоянно шла импровизация, и даже узаконенные параметры в пределах 10 % можно было менять. Это, безусловно, был самый романтический и живой период, когда бюрократическая система еще не сложилась. Но и самый сложный. Например, до 1995 года не было строек и работы в нормальном понимании; но у нас уже была школа, а многие из поколения, которое шло за нами, просто не состоялись и ушли из профессии. Так что следующие 10 лет были мы — и были студенты, без промежуточного звена. Вероятно, это как-то сказалось и на всей нашей профессии в целом.

На сломе тысячелетий для нас тоже была определенная романтика — подумать только, одна эпоха уходит, другая приходит. Эру Рыб сменяет Эра Водолея. Казалось, будет меняться все: климат, гравитация, человек возьмет и полетит. И мы считали, что этот момент нужно обязательно зафиксировать в наших проектах. Начали вывешивать мосты, большие пролеты, делать стеклянные полы, рассчитывать на состояние полуневесомости. И действительно много реализовывалось. Был такой самый мечтательный период. Все происходило быстро, быстро менялась страна, появлялись новые заказчики, обрастали капиталами и возможностями. Где-то с 2000-х начал активно расти Сити, и мы все это почувствовали. Так же как и первый кризис в 2008-м, но инерция от эпохи расцвета продолжалась до 2012 года. Мы смеялись, что меньше 100 тыс. м² нам можно даже не предлагать — сейчас такое трудно себе представить. Тем не менее это был период становления.

«Мастерская Асадова»: А. Асадов, Е. Честнова, консультанты А. Ларин, А. Кеглер, Ю. Бархин, С. Скуратов. Пристройка к зданию школы № 1244 (1995). Москва, Вспольный переулок, 6. Источники фото: archnewage.ru, archi.ru.

Полукруглый объект пристроен к типовому школьной «коробке» 1950-х годов, хотя на территории есть и историческое здание московского особняка. По идее авторов, именно такая форма была способна плавно интегрироваться в существующий школьный двор-сад и именно такое объемно-фасадное решение — объединить разрозненные части в целое. Внутри пристройки разместился зал и несколько классов.

Евгений Асс, ректор Московской архитектурной школы МАРШ

Если вспоминать начало 1990-х, то какие-то первые успехи тогда до сих пор остаются для меня самыми значительными. Была какая-то общая тенденция выработать авторскую философию, опираясь на лучшие образцы мировой практики. Еще Остоженка не была предметом девелоперской атаки. Еще не было строительного бума. Это было сложно для выживания, но давало основание для какой-то сосредоточенности и осмысленности. Отчасти это были времена, когда выстраивались идеи независимой архитектуры. С другой стороны, рынок строительных материалов и самих строителей был еще слишком костный, неоткрытый для современной технологии. И все-таки оптимистическая была перспектива. Общекультурная программа ориентировалась на светлое будущее — а к сегодняшнему моменту подошла, как мне кажется, к точке абсолютной конъюнктуры и по преимуществу полной зависимости архитектуры от большого бизнеса и власти. Большой объем строительства не означает расцвета архитектуры. Статистически да, но это не значит, что из этого количества неизбежно вырастает шедевр, потому что запросы рынка — не на шедевры, а на что-то другое. Не обязательно противоположное, но сложно ожидать от девелоперов запроса на чудо. Если и возникает этот запрос, то он неизбежно связан с экстравагантностью и трюкачеством, которые для меня не являются обязательными признаками шедевра. А вот глубокой архитектурной философии, которая появилась бы на фоне этого расцвета строительного рынка, я, к сожалению, не вижу. Вижу среднестатистическую архитектуру, мне почти ничего из этого неинтересно. Мне кажется, это такая общемировая проблема. Не хочется это называть кризисом, но есть определенные сложности с порождением новых содержательных архитектурных идей. Где-то они есть и возникают в основном на периферии, не на девелоперском фронте, а где-то в стороне, в камерных форматах. Из коммерческих архитекторов вообще единицы тех, кто успевает реализовывать свою философию. С одной стороны, у нас строительный бум, а с другой, я бы сказал, что архитектура как профессиональная деятельность находится в каком-то неосознанном, не самоосознанном, не культурноосознанном состоянии.

Группа «АБВ»: А. Воронцов, Н. Бирюков, В. Свистунов, М. Струченевская, И. Кузнецова. ТЦ «Наутилус» (1999). Москва, Никольская улица, 25. Источник фото: noel-g.livejournal.com

Пожалуй, одна из самых спорных построек 1990-х годов, по мнению современников, вобравшая в себя все характерные черты нового «московского стиля», доведя их до абсурда торжествующего китча: башни, полуарки, ротонды, шары и металлические козырьки, мозаика пространного орнамента и цветовой гаммы. Впрочем, распространена и другая точка зрения, согласно которой здание торгового центра своим обликом реагирует на другие, в целом очень разномастные и разновременные, постройки Лубянской площади и чуть ли не самым удачным образом из возможных завершает ее архитектурный ансамбль.

Сергей Скуратов, «Сергей Скуратов Architects»

Время было действительно непростое, но очень интересное. Каждый искал свой собственный путь, собственный язык и свое место в профессиональном пространстве. Иногда и вне его. Кто-то, кто смелее, — и вне родины. Почти все решали какие-то конкретные задачи, в основном, зарабатывая себе на жизнь. Я почти перестал совмещать работу художника и архитектора и после нескольких выигранных серьезных конкурсов окончательно выбрал архитектуру. В эти годы я постепенно ощущал потерю интереса к языку постмодернизма, которым мы поголовно были заражены в восьмидесятые. Этот язык и его философия устаревали и почти исчерпали себя. Много путешествуя и разглядывая журналы, я сравнивал то, что происходит в России, с тем, что происходит в Европе, и понимал, что мы в глубоком лесу, и надо как-то из него выбираться. Бродский и Уткин в восьмидесятые построили культовый для того времени постмодернистский ресторан «Атриум», Боков с Будиным сделали деконструктивистский и очень модный музей Маяковского. В 1991 году после победы в конкурсе ЮНЕСКО мы расстались с Сашей Лариным и стали работать отдельно. Я много строил и активно сотрудничал как архитектор с московским Сбербанком. При этом продолжал испытывать мощнейшее влияние одновременно и Альдо Росси, и Леона Крие, и Джеймса Стирлинга. Это был период индивидуального выживания и развала, никто не знал, в каком направлении двигаться и что делать. Исчез государственный заказчик, появился частный, частный заказчик тоже ничего не понимал и не знал, чего он хочет. Все двигались и работали абсолютно интуитивно, достигая очень интересных результатов, несмотря на почти умерший на тот момент строительный рынок. В середине девяностых все постепенно нормализовалось, и оформилась понятная перспектива деятельности. К Сереже Киселеву я пришел в 1995 году и за семь лет построил в его мастерской шесть домов. За эти годы полностью изменился мой профессиональный язык, и я окончательно созрел для создания своей мастерской.

«Сергей Скуратов Architects»: С. Скуратов, В. Жеребцов, М. Пелеева, А. Шаруденко, Е. Анваер, А. Медведев, М. Серебряников, К. Ходнев. Жилой комплекс в Бутиковском переулке (2003). Москва, Бутиковский переулок, 5. Источник фото: skuratov-arch.ru

Темный кирпич, один из любимых материалов Сергея Скуратова, ранее проскальзывающий в его работах лишь робким мотивом, в этом проекте впервые исполнил главную партию. Именно он объединил такие разные по форме, фактуре и цвету объемы в целостную композицию. Один из первых домов, которые Скуратов построил как самостоятельный архитектор.

Алексей Бавыкин, Мастерская Алексея Бавыкина

Это был самый интересный момент — ощущение свободы: во многом, может быть, наивное, в чем-то нужное, а в чем-то, может быть, и ложное. Все кинулись рисовать какую-то архитектуру. Хотя лет через 20, наверное, появилось осознание, что такое явление, как советский модернизм, который тогда заканчивался, — явление достаточно интересное, мощное, и сейчас его начинают все больше и больше оценивать. Но мы как следующее поколение говорили, что все это не то, кто-то пошел в постмодерн, кто-то в европейский модерн. Главное было — понюхать свободы. Было сделано много интересных вещей — прорывных, любопытных, образных. Мы еще не были помешаны на экономике, да и заказчики в этом деле ничего не понимали, потому и появлялись всякие чудные сооружения.

Прошедшее тридцатилетие я трактую так: эпоха перестройки, эпоха загула, когда вдруг на всех свалились деньги, и эпоха отрезвления — логическое завершение цепочки. И мы все ждем: вдруг все развернется и начнется по новой. Мой прогноз такой: вполне может быть, что опять наступит время свободы, и молодые люди оценят его правильно и, учтя наши ошибки, пойдут совершенно другим, своим путем.

АО «АБД»: А. Бавыкин, С. Бавыкин, Б. Левянт, В. Павлов. Офисное здание телестудий АВС NEWS и NHK (1993). Москва, ул. Мясковского, вл. 7, стр. 1. Источник фото: archi.ru

Заказчик задал ставшую в дальнейшем типичную задачку: приспособить московский особняк XVIII—XIX века под современные нужды. К сожалению, и решение задачки оказалось «типическим»: ввиду плачевного состояния двухэтажной постройки три фасада из четырех снесли, а затем восстановили, утратив в процессе в том числе и значительную часть аутентичного декора. Тем не менее, сочетание современного объема, увенчанного стилизованной ротондой, с элементами архитектуры 200-летней давности оказалось гораздо более органичным, чем могло бы. В настоящее время рассматривается вопрос о сносе обеих частей постройки.

Николай Лызлов, Мастерская Николая Лызлова

Я помню, как все было в советское время. Я строил кирпичный дом на углу улиц Щербаковской и Фортунатовской, и надо было согласовывать алюминий, например: сидел специальный человек, к которому ты приходил и говорил, что нам нужно на ограждение столько-то алюминия. Причем надо было сразу сказать цифру вдвое большую, потому что он всегда не глядя сокращал вдвое. Возможности построить дом из кирпича еще надо было добиться, потому что установка была все делать из панелей. И вдруг, когда с революцией в 1991 году этот прессинг спал, с архитекторами — старыми мастерами — случилась ужасная вещь: они расцвели каким-то невероятным постмодернизмом, совершенно неприличным и непристойным. Тогда у меня была такая ассоциация, что это глубоководные рыбы, которые в Марианской впадине под диким давлением плавали, и все уже привыкли, и было вроде неплохо, но тут их подняли на поверхность — и они лопнули. А потом все как-то само собой цивилизовалось, безумная эйфория прекратилась. Все стали держать себя в руках с точки зрения вкуса, и все стало правильно.

Архитектурная мастерская Лызлова: Н. Лызлов, А. Краснов, О. Каверина; конструктор Е. Шабалин. Гараж-паркинг (2004). Москва, 9-я парковая улица, 60—62. Источник фото: archnewage.ru

Здание, построенное во время московского «гаражного бума» начала 2000-х, предельно монументально и лаконично. Тем выразительнее зигзаги на фасаде, порожденные интегрированными в интерьер автомобильными пандусами, и пустота под ним, образованная конструктивистским приемом «становления на ножки» и раскрытая навстречу спешившимся водителям. Впрочем, пустота таковой была недолго: хозяин здания до сих пор ее сдает в аренду разным торговым организациям.

Александр Кузьмин, президент РААСН

Я вам скажу, не Лужков эти башенки рисовал. Это был такой момент, когда, представьте, например, что голодный человек попал на шведский стол. Или у него раньше были советские кубики, а ему вдруг выдали LEGO. Неудивительно, что целая плеяда архитекторов ударилась в историзм, причем иногда это было очень забавно, потому что получалось гениально. Белов, Бархин, Леонов очень грамотно работали в классике. Или Алексей Воронцов, мой друг, который всегда экспериментировал, — уж сколько он получил критики за свой «Наутилус». Но когда нужно было МАРХИ отобразить этот период, они поставили в книгу именно его.

Александр Ложкин, архитектор, советник мэра Новосибирска по архитектуре

1990-е годы — время странное, время, когда исчезает централизованный советский заказчик и появляется частный заказчик со своими взглядами. Свои корни этот заказчик искал, судя по всему, в дореволюционном купечестве, отсюда так много «дореволюционной» архитектуры, была даже попытка у некоторых ученых обосновать через эту гипотезу возникновение регионального стиля. Но, конечно, такой истории, как в Нижнем Новгороде, больше нигде не происходило. Первые проявления неомодернизма мы заметили в Сибири только в самом конце 1990-х, когда те же люди, которые себя ассоциировали с дореволюционными купцами, уже поездив по миру, стали ассоциировать себя с западными бизнесменами. Но до 2008 года появление хорошей и качественной архитектуры в Сибири было скорее исключением, чем правилом. Потому что основное строительство в провинции — это жилищное строительство. Даже бизнес-центры у нас начали возникать только во второй половине 2000-х годов. А рынок жилья до кризиса, до 2008 года — это рынок продавца. И только с 2008 года становится востребованным качество среды.

Марина Игнатушко, журналист, активист, идеолог и создатель Рейтинга нижегородской архитектуры

У самих нижегородских архитекторов очень сложное и неоднозначное отношение к понятию «Нижегородская архитектурная школа». Оно было сформулировано Бартом Голдхорном и Григорием Ревзиным в середине 90-х, и это больше аванс, выданный на волне дружбы с Александром Харитоновым. Действительно, казалось, началось некое победоносное шествие нижегородской архитектуры на разных конкурсах; и в «Коммерсанте» даже появилась статья с комплиментарными словами о Нижнем Новгороде как столице российской архитектуры 1990-х. Было приятно, и все это существенно поднимало градус всеобщего воодушевления. Харитонов был главным архитектором города и возглавлял градсовет. Еще важным было то, что почти все, с кем связано понятие «Нижегородская архитектурная школа», до этого или учились в ННГАСУ, или работали вместе в «Нижегородгражданпроекте». Цеховая близость и доверие воспитывались годами, и это влияло на отношения уже и между частными бюро. Архитекторы разошлись по своим мастерским, получили большую степень творческой свободы и, казалось, из всего этого, в конце концов, выкристаллизуется архитектурная школа. Архитекторы были героями 90-х. И нижегородская архитектура действительно интересовала всех. Выходило много передач, публикаций. Имена архитекторов были на слуху. Мы с Любовью Сапрыкиной успели сделать два путеводитель по современной нижегородской архитектуре, более подробный из них назывался «111 проектов и построек». Когда в 2003 году вышел второй, уже более компактный сборник, Любовь Михайловна сказала, что, похоже, все закончилось. И действительно, как раз тогда площадки в Нижнем Новгороде заинтересовали московских инвесторов, обострилась конкуренция строительных компаний, и прежнее вчувствование в город, переживание каждого места, каждого его угла как неповторимого чаще стало уступать заурядной экономике. А нижегородская школа и отличалась как раз особой эмоциональностью, многословностью и многослойностью, когда архитектор пытался выразить свое понимание места и свою любовь к нему. Нижегородские постройки, по сути, об этом. Вспомним тот же банк «Гарантия», который своим появлением вначале всех удивил. Такие вдруг открытые чувства после десятилетий типового строительства! Бурные, буйные, живые, непосредственные фантазии. Но на смену удивлению пришло понимание: вся эта пластика — от чувственного нижегородского ландшафта… Другой классический пример нижегородской школы — жилой дом «Пила», чьи контуры плавно выстроены по абрису оврага. Контекст важнее контента. Нижегородская школа — она про контекст. Конечно, школа предполагает единство подходов, приемов, преемственность. Но ценность опыта 90-х прежде всего в том, что Нижний Новгород, нижегородские архитекторы в 90-е показали: возможно развитие архитектуры на отдельном маленьком участке и в отдельный временной период, даже если это не столичный город.

Творческая мастерская архитекторов Харитонова и Пестова: А. Харитонов, Е. Пестов, при участии И. Гольцева, С. Попова. Банк «Гарантия» (1995). Н. Новгород, Малая Покровская, 7. Источник фото: archnewage.ru

В настоящее время — здание «Саровбизнесбанка». Одна из самых известных построек так называемой нижегородской архитектурной школы, которая начала формироваться в 1990-е годы во многом под влиянием Александра Харитонова — в ту пору главного архитектора Нижнего Новгорода. «За развитие региональной архитектурной школы в г. Нижний Новгород и создание в его центре административных зданий на улицах Горького, Фрунзе и банка «Гарантия» на улице Малая Покровская» в 1996 году Харитонов получил Госпремию РФ. Выражение «смесь французского с нижегородским» подходит здесь как нельзя лучше: протестуя против безликих модернистких коробок, Харитонов и последователи переплетали в своих проектах элементы ар нуво и деконструктивизма, выработав на их основе собственный самобытный архитектурный язык. Так, в здании первой очереди банка «Гарантия» размещались на самом деле сразу три разных по функции учреждения: собственно банк, пенсионный фонд и вспомогательные службы Дома бракосочетания. Тем не менее, они изолированы друг от друга физически и визуально, будучи акцентированными по-разному решенными входами, пластикой фасадов и декоративными элементами.

ЕВГЕНИЙ ПЕСТОВ (ТМА Харитонова и Пестова): «В советской типологии банков не было. Поэтому мы ориентировались на постройки в стиле модерн: банк на Покровской (В. Покровский), бывший Поземельный банк (Ф. Ливчак), банк Рукавишникова (Ф. Шехтель). Хотелось сделать нечто надежное и защищенное. Отсюда ассоциация с сундуком под замком, который надежно защищает капиталы нового русского капитализма».

Сергей Чобан, бюро SPEECH

После десятилетнего перерыва я приехал в Москву в 2000-м году.

И это был как раз тот период, когда в российской архитектуре активно боролись две тенденции. Первая — стремление к известному многословию в деталях. Причем то, что называется сейчас «лужковский стиль», по моему мнению, не являлось политическим заказом. Это была совершенно объяснимая ностальгия по той архитектуре, которая была запрещена хрущевским постановлением и обрекла на смерть архитектуру деталей. И в первую очередь для людей среднего и старшего поколения, которые еще помнили этот переход, совершенно естественным было желание снова работать с большим количеством деталей, в том числе и тех, которые продолжали исторические стили.

Вторая тенденция, которая подпитывала более молодое поколение архитекторов, — это следование современным мировым трендам, стремление делать архитектуру, лишенную стилизаций, и это было очевидное желание продолжать лучшие и со вкусом сделанные минималистичные образцы, которые десятилетиями активно делались и продолжают делаться в Западной Европе.

И эти две тенденции — возвращение к богатой, в основном историзированной детали и стремление следовать традициям западной архитектуры — существуют в российской архитектуре до сих пор. Мне кажется, это совершенно оправдано. Но с другой стороны, за это же время китайская архитектура, например, создала абсолютно самобытный облик, который не повторяет, а активно противостоит интернациональной архитектуре. Собственная китайская школа легко узнается в обращении с существующей субстанцией и материалами, ее не спутаешь с архитектурой других стран. То же самое я увидел в Иране — там архитекторы только за счет того, что они следовали собственному голосу и слуху, добились не только колоссальных успехов, но и колоссального признания.

А Россия все еще на переходном этапе. Хотя 30 лет — это колоссальный срок, и в жизни каждого человека, и в жизни любой отрасли промышленности или вида искусства. За этот срок Япония в 1960-е годы создала собственное самостоятельное направление метаболизм. Потому что, к сожалению, никого не интересует подражание прошлому или подражание чужому. Всех интересует только самобытный путь. Без культивирования ростков собственной архитектурной школы невозможно добиться чего-то своеобразного и интересного другим.

Причин отсутствия в России самобытной архитектурной школы много. Первая историческая — это буквально врожденный, внедренный в нас огнем и мечом петровский космополитизм, который так просто не изжить: все западное лучше собственного. Следствием этого в нулевые годы стали абсолютно тупиковые разговоры о том, что мы являемся базовой сырьевой частью глобального мира, и все остальное можем просто закупать. И лишь сегодня мы наконец встали на путь собственного производства стройматериалов. Понятно, что упущенное время непросто наверстать. А без собственной строительной базы не будет собственной архитектуры. Потому что и китайская, и иранская, и японская архитектура — это в первую очередь абсолютно потрясающее владение строительными технологиями на собственной почве. Японский бетон не повторить нигде в мире — о таком стремлении к качеству в других странах можно только мечтать. С другой стороны, есть Китай и Иран со своими потрясающими кирпичными или каменными структурами. Аналогичное движение должно происходить и в России, должна быть собственная строительная база, только свои или преимущественно свои строительные материалы. Например, если я строю или проектирую здание из натурального камня в Германии, я беру не итальянский камень, а немецкий ракушечник. Никому не придет в голову везти кирпич в Германию из Бельгии. Так что второй пункт после изживания в себе ни к чему не приводящего космополитизма — это развитие строительной базы.

И третья позиция сегодня — это опора на молодежь, то есть людей, которые, надеюсь, смотрят более открыто на все процессы, происходящие в России и мире. Я считаю, что молодежная биеннале в Казани, которую мы в этом году продолжаем, программа «Архитекторы.РФ» Института «Стрелка» — это те институции, которые дадут молодому поколению возможность найти применение своим силам и талантам.

Задачу поиска русской идентичности в архитектуре я ставил и ставлю себе постоянно. В каких-то работах, мне кажется, я больше приблизился к цели, в каких-то меньше. Конечно, очень важной реализацией для меня был дом на Гранатном, если говорить о моем взгляде на архитектуру. Желание более активно работать с поверхностью, рельефом в этом проекте проявилось в первый раз. Фасады и фактуры Невской ратуши — тоже, я считаю, интересный эксперимент, реализованный в рамках нашей совместной с Евгением Герасимовым работы. Он, как мне кажется, является своеобразным ответом на традиции русской архитектуры в рамках петербургской школы. Особенно дом, который выполнен с инкрустированными элементами более темного и более светлого мрамора в рамках плоской стены. Это довольно уникальный пример работы с поверхностью, когда, с одной стороны учитывается влияние климата (в Петербурге любой рельеф — это поверхность для активного насаждения грязи и пыли), а с другой стороны, удается добиться многослойности. Плюс, мне кажется, там дан очень интересный пример организации разнообразного внутреннего пространства в здании самой ратуши. Или, например, Музей сельского труда, что мы с Агнией Стерлиговой сделали в Николо-Ленивце: это очень типичное для русской допетровской архитектуры сочетание простых форм с выраженной массивностью материального языка. То есть я говорю, прежде всего, о выраженной материальности и определенном лаконизме форм, но где-то уместно и многословие — там, где при известной прагматичности формы здания речь идет о подчеркивании сложности разнообразия поверхности фасадной структуры. Потому что большинство наших зданий абсолютно прагматичны. Разговоры о том, что архитектура приобрела совершенно другие формы, это разговор, который касается, может быть, 10% архитектуры, а 90% объемов — это по-прежнему сундуки, и с этими сундуками надо что-то делать с точки зрения языка и пластики их фасадов.

Однако пока тенденция все равно идет в другую сторону. Часто заказчик говорит мне: у тебя есть 20 успешных проектов в Германии, давай сделаем 21-й такой же. И, конечно, это не представляет проблемы, их можно плодить десятками, импортируя нужные материалы. Просто я не очень понимаю, зачем, ведь другой путь гораздо более интересен, хоть и более сложен на первый взгляд. Это путь против ветра, путь против течения. Но по-прежнему есть заказчики, которые доверяют моему взгляду на вещи и работают со мной в этом направлении.

nps tchoban voss: С. Чобан, П. Олуфс, Е. Пфайль, И. Марков. Деловой комплекс «Бенуа» на территории завода «Россия» (2008). С.-Петербург, Пискарёвский проспект, 2к2щ. Источник фото: archi.ru

Еще один пример того, как офисное здание кардинальным образом преобразило промышленное окружение: привязавшись к тому, что некогда неподалеку от участка застройки снимало дачу семейство Бенуа, архитектор Сергей Чобан оформил сплошные стеклянные фасады реконструированного фабричного корпуса напечатанными на них двухметровыми фигурами в костюмах по эскизам Александра Бенуа, придуманных художником к «Дягилевским сезонам». Те же мотивы продолжены в интерьере: фрагментами эскизов, увеличенными до видимости пикселей, украшены внутренние фасады комплекса. В 2009 году бизнес-центр «Бенуа» был признан лучшим зданием Санкт-Петербурга по итогам народного голосования и награжден премией «Дом года 2008». А в 2014-м, в подборке лучших современных построек Северной столицы, сделанных The Village, о Чобане в контексте этого здания было сказано, что «в Петербурге больше никто так не обходится с фасадами».

Николай Шумаков, главный архитектор «Метрогипротранс», президент Союза архитекторов России и Союза московских архитекторов

Случилось то, что случилось: гласность, ускорение, перестройка, Горбачев, Раиса Максимовна — все сразу в одну кучу. Голова наша резко повернулась на Запад. Мы еще не знали, что можно смотреть на Восток. Мы стали ездить, активно получать литературу. Помню, Женя Асс, возбужденный, каждую неделю в библиотеке Союза читал лекции, просвещал архитекторов. Благое дело делал, знал, как подать материал. Я помню, пару раз даже сходил, несмотря на вечный дефицит времени. Одним словом, повернулись на Запад. С тех пор у меня две грыжи в позвоночнике, потому что голову свернули всем. Думали: вот она, правда, вот она, там, давайте в свой архитектурный процесс встроим Запад и будем жить как люди!. .

В какой-то степени, конечно, это получилось. Очень скоро наступил московский строительный бум. Погнали мы продукцию, погнали сумасшедшими темпами, не успевая даже во многих ситуациях осознать, что мы делаем. Но, надо сказать, что каких-то глобальных провалов в Москве не наблюдалось в те годы. Может быть, в большой степени благодаря тому, что в то время выявились достаточно сильные и профессиональные архитектурные лидеры: Скокан, Киселев, Левянт, Скуратов. Плюс во главе Москомархитектуры стоял Александр Викторович Кузьмин, который не позволял делать глупости. Поэтому так, со свернутой шеей, мы два десятилетия и прошагали. Потом наступил кризис, достаточно глубокий, и у нас появилось время подумать — что мы вообще делали и как нам жить дальше. Я даже переживал, что этот кризис не наступил раньше, потому что действительно времени подумать практически не было. Бум захлестнул нашу профессию. Но что делать? Россия — удивительная страна: она все время сначала делает, потом думает. Одним словом, наступило время подумать. И это, конечно, благо, эта пауза сыграла на пользу нашему сообществу и нашей архитектуре.

Выявились, например, просчеты. Все-таки не имея стратегической линии развития архитектуры, нельзя было штучно плодиться и размножаться во всем нашем пространстве. Но наконец произошло осмысление, и ситуация, на мой взгляд, стабилизировалась. По крайней мере сейчас мы пытаемся понять, что происходит и куда мы двигаемся. Шею сломали, бум наступил, кризис пришел. Сейчас, я думаю, не будет таких судорожных всплесков ни в строительстве, ни в архитектуре. Затишье сейчас практически катастрофическое. Многие архитекторы сидят без работы, не говоря уже о провинции. Я, к сожалению, знаю, о чем говорю, потому как будучи президентом Союза, принимаю с жалобами и ветеранов, и молодежь. Мы, как можем, помогаем. Мы же оптимисты, профессия архитектора — оптимистическая профессия. Поэтому думаю, завтра все изменится, и благость на нас спустится, и мы покажем еще всем кузькину мать, как мы любим, покажем всему миру, что мы самые хорошие, самые талантливые, самые умные, самые профессиональные, самые-самые архитекторы. Все предпосылки к этому есть.

АО «Метрогипротранс»: Н. Шумаков, Н. Шурыгина, Н. Трусилова, Е. Мирошкина, В. Молчанов; конструкторы Б. Монов, О. Шишов, Д. Лабузов, А. Гальченко. Живописный мост (Мост в Серебряном бору) (2007). Фото: Ivan Korostelev, 2012. Источник: commons.wikimedia.org

Этот мост необычен всем сразу, и название, формально доставшееся ему от проходящей неподалеку Живописной улицы, оказалось пророческим. Первая особенность — в том, что мост этот не через реку, а вдоль реки, что было обусловлено и нетривиальной траекторией дороги, и попыткой невмешательства в природоохранные зоны. Вторая особенность — конструкция, одновременно арочная и вантовая. Высота арки составляет 90 м — под ней спокойно проходят суда. Ну, и третья, — это, конечно же, капсула смотровой площадки, без которой облик моста был бы совсем иным. Так один из немногих выходов главного архитектора «Метрогипротранса» «на поверхность» (компания и Николай Шумаков в частности известны своими проектами для метрополитена) сразу же стал заметным городским объектом и получил мировое признание. Через 10 лет после открытия мост получил престижную премию Огюста Перре — такое с российским проектом за 56 лет существования премии случилось впервые.

отбросим ложную скромность » Вcероссийский отраслевой интернет-журнал «Строительство.RU»

…В Музее архитектуры имени Щусева открылась знаменательная выставка «Российская архитектура. Новейшая эра». На открытии присутствовал, кажется, весь архитектурный бомонд.

На открытии выставки. Директор музея архитектуры им. Щусева Елизавета Лихачева (слева), главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов ( в центре), куратор выставки Андрей Асадов

Выставка взяла на себя грандиозную задачу – показать своеобразную летопись российской архитектуры за последние тридцать лет – с 1989-го по 2019-й. Причем изменения, произошедшие в архитектуре за эти три десятилетия, авторы рестроспективы решили проследить через персоналии, события и наиболее значимые архитектурные произведения этого периода.

— В 2019 году нашему бюро исполнилось тридцать лет, и это стало поводом оглянуться назад, чтобы проследить его эволюцию, — рассказал «Строительство.RU» куратор проекта, архитектор Андрей Асадов (бюро Александра Асадова). — Изучая историю бюро, мы вскоре поняли, насколько тесно она переплетается со всей историей современной российской архитектуры, точнее, с ее совершенно отдельным пластом – авторской архитектурой, начавшей свой отсчет в 1989 году. Нам захотелось проследить этот 30-летний путь авторской архитектуры, с одной стороны – как отражение новейшей истории страны, а с другой – как череду самостоятельных произведений искусства, оставивших свой след в общем культурном поле. Так и родилась идея проекта “Российская архитектура. Новейшая эра”.

Выступает куратор выставка Андрей Асадов

Не скроем, даже мэтры архитектуры, пришедшие на открытие, с некоторым беспокойством вглядывались в стенды экспозиции: попал- не попал? Потому что это уже подведение итогов, уже история.

Не рано ли подводить итоги?

— Не рано, — поделился с нами своим личным мнением президент Международной академии архитектуры (МАММ) Андрей Боков. Пройден большой путь, от первых архитектурных кооперативов до крупных архитектурных мастерских в их сегодняшнем понимании. И пора ставить если уж не точки, то хотя бы первые запятые на этом пути.

У российской архитектуры, по мнению главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, все еще сохраняется если не комплекс неполноценности, то, по крайней мере, некая ложная скромность по поводу достигнутых результатов. Не нужно стесняться и не нужно комплексовать, — считает Сергей Кузнецов. А такие ретроспективы — с выделением главных достижений — как раз помогают понять наше место в общем архитектурном строю.

Проект Белая площадь-бюро ABD Architects

Присутствующая на открытии выставки директор Музея имени Щусева Елизавета Лихачева заметила, что к началу 21 века архитектура, наконец-то занялась тем, чем она и должна заниматься – созданием комфортной для человека среды обитания.

Архитекторы не поленились и сопроводили масштабное исследование почти тридцатью арт-объектами, иллюстрирующими наиболее значимые постройки. В их числе оказались здания и сооружения самого разного веса и масштаба. «Полу-мост надежды» Тимура Башкаева, впервые показанный на фестивале АрхСтояние, соседствовал с грандиозным ЖК «Садовые кварталы» Сергея Скуратова, а музейный комплекс «Куликово поле» Сергея Гнедовского – с совсем «свежим» проектом — частной деревянной виллой Клаугу-Муйжа архитектора Тотана Кузембаева. Небольшое по размерам, но очень оригинальное по форме хранилище коньячного завода в Черняховске Левона Айрапетова и Валерии Преображенской из бюро «TOTEMENT/PAPER» изящно оттеняло масштабный проект федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии (2011), спроектированный Александром и Андреем Асадовыми.

Лестница, уходящая в бесконечность архитектора Михаила Филиппова

Автор этих строк с приятным удивлением обнаружила среди самых значимых построек российского архитектурного тридцатилетия дом, мимо которого почти каждый день ходит на работу. Это жилое здание на проезде Загорского, спроектированное ТПО «Резерв» под руководством Владимира Плоткина. Удивительное – рядом.

О творческих корнях и лестнице в бесконечность

Любопытным оказалось и переосмысление архитекторами собственных проектов. Тотан Кузембаев, например представил свой красивейший проект из дерева в виде грубой арматуры с повисшими на ней кусками бетона: ее будто только что вырвали из земли, и лишь сверху эту композицию венчал небольшой, тщательно обработанный кусок дерева.

Так представил на выставке свой проект Полу-мост надежды архитектор Тимур Башкаев

— Так я представляю себе мою работу, — сказал Тотан. – Бетон, арматура, инженерные сети, все, что связано с «грязными» строительными процессами – это мои корни, корни моего проекта, из которого и рождается потом красота.

А архитектор Михаил Филиппов (Персональная мастерская Михаила Филиппова), проектирующий в классических традициях показал выразительную графическую работу – лестницу, ведущую в бесконечность.

— Я изобразил Архитектуру, которая уходит, с одной стороны в бесконечную глубь веков, а с другой – в бесконечное будущее, — объяснил корреспонденту «Строительство.RU» автор. – Вообще-то я художник, а архитектурой занимаюсь на досуге. Наверное, приятно, на досуге попасть в топ-30 лучших архитекторов последних десятилетий.

Челябинский трубопрокатный завод Высота 239. Бюро Ё-программа

Столь широкий резонанс архитектурные достижения наших современников не получили бы без наших коллег, журналистов, которые внесли свою лепту в становление новой российской архитектуры. Это, конечно же, архитектурный критик Григорий Ревзин, долгие годы ведущий архитектурные колонки в ряде изданий, это журналист, редактор, искусствовед Николай Малинин, известный критикой так называемого «лужковского» стиля. Это архитектурный журнал «Проект: Россия». Целая серия архитектурных сайтов: www.archi.ru, www.archspeech.ru и т.д. И об этом тоже достаточно подробно рассказывает новая выставка.

Инсталляция Тотана Кузембаева, посвященная проекту виллы Клаугу-Муйжа

Завтра начинается сегодня

Итак, первые итоги подведены. Что же дальше? Можно ли в дне сегодняшнем (или даже вчерашнем?) увидеть очертания таинственного будущего? Каким оно будет? Дискуссии по этому поводу ведутся уже давно. Велись они и в кулуарах выставки.

— На настоящее можно смотреть с двух ракурсов – из прошлого и из будущего, — заметил кто-то из именитых гостей выставки. — Пока наш взгляд на настоящее – из прошлого.

Павильон водочных церемоний Александра Бродского

Популярный в конце прошлого – начале нынешнего века постмодернизм архитектурная общественность торжественно проводила еще в 2000-х. Не говоря уже о модернизме, который перекочевал в историю еще раньше.

— Сегодня хочется какого-то чистого стиля, не замутненного «подшучиваниями» над классикой, свойственными постмодернизму, — обмолвился кто-то из «мэтров».

Живописный мост. Архитектор Николай Шумаков

И, надо сказать, часть архитекторов солидаризировалась с этой позицией.

— Новая архитектура появляется, когда этого требует время. Когда полностью меняется наша жизнь. Как это было в 20-х годах прошлого века во времена русского авангарда, в эпоху Bauhaus, — считает вице-президент МАММ Юрий Виссарионов.

Сейчас говорят о времени некоторого затишья: отечественная архитектура стремится сохраняться в прежних формах и объемах. Но затишье, как известно, наступает перед «бурей». Как только сформируются новые потребности, появятся новые идеи, форматы проживания – можно ожидать очередного взрыва архитектурных новаций. А, может быть, мы даже станем свидетелями рождения очередного «Большого стиля».

В залах выставки Российская архитектура — новейшая эра

Участники исследования «Российская архитектура: новейшая эра»

Андрей Боков, МНИИПОКОСиЗ. Объект: Музей Маяковского на Лубянской площади в Москве, 1989
Алексей Бавыкин. Объект: Здание «Инфобанка» на проспекте Вернадского. 1997
Владимир Плоткин, ТПО «Резерв». Объект: Жилой комплекс на проезде Загорского. 1999
Александр Бродский. Объект: Павильон водочных церемоний. 2004
Александр Скокан, бюро «Остоженка». Объект: Административное здание на 1-ой Брестской улице. «Дом-пингвин». 2004
Николай Лызлов. Объект: Гараж-паркинг на 9-ой Парковой улице. 2004
Михаил Филиппов. Персональная творческая мастерская. Объект: Жилой комплекс «Римский дом». 2005
Тимур Башкаев, Архитектурное бюро Тимура Башкаева (АБТБ). Объект «Полумост надежды» на АрхСтоянии. 2006
Николай Шумаков, Метрогипротранс. Объект: Мостовой переход «Живописный» через Москву-реку. 2007
Антон Надточий, Вера Бутко, бюро «Атриум». Объект: Школа-интернат для детей-сирот в Кожухово. 2007
Юрий Григорян, бюро «Меганом». Объект: Театр Mercury. Барвиха Luxury Village. 2008
Алексей Воронцов, Бюро архитектора Воронцова. Объект: Реконструкция «Бахметьевского автобусного гаража». 2008
Евгений Герасимов, бюро «Евгений Герасимов и партнеры» и Сергей Чобан «NPS Tchoban Voss». Объект: Жилой комплекс «Дом у моря». Санкт-Петербург. 2008
Владимир Юданов, бюро «Ё-программа». Объект: Челябинский трубопрокатный завод «Высота 239». 2010
Adjaye Associates совместно с «А-Б студия». Кампус Московской школы управления «Сколково». 2010
ABD architects совместно с APA Wojciechowski Architekci (Польша). Объект: Бизнес-центр «Белая площадь». 2010
Александр и Андрей Асадовы. Объект: Федеральный научно-клинический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии. 2011
Сергей Чобан, SPEECH. Объект: Офисное здание на Ленинском проспекте. 2011
Никита Явейн, «Студия 44». Объект: Музейный комплекс Государственного Эрмитажа в восточном крыле Главного Штаба. 2014
Сергей Скуратов, бюро «Сергей Скуратов architects». Объект: жилой комплекс «Садовые кварталы». 2015
Борис Бернаскони, бюро BERNASKONI. Объект: «Ельцин-центр», Екатеринбург. 2015
Евгений Асс, бюро «Архитекторы Асс». Объект: Филиал ГЦСИ в Нижнем Новгороде. «Арсенал». 2015
Сергей Гнедовский, Архитектура и культурная политика ПНКБ. Объект: Музейный комплекс «Куликово поле». 2016
Левон Айрапетов, Валерия Преображенская, бюро «TOTEMENT/PAPER». Объект: Музей и хранилище коньячного завода в Черняховске. 2017
Наринэ Тютчева, бюро «Рождественка». Объект: Реконструкция флигеля «Руина». 2017
Дмитрий Овчаров, бюро NEFA architects. Объект: Станция «Солнцево» московского метрополитена. 2018
Тотан Кузембаев, архитектурная мастерская Тотана Кузембаева. Объект: Усадьба Клаугу-Муйжа. 2018

Выставка «Российская архитектура. Новейшая эра»

15 Мая — 16 Июня 2019 года
Москва

Выставка пройдет в рамках одноименного исследовательского проекта, изучающего изменения в российской архитектуре за последние 30 лет через персоналии, события и произведения ведущих российских архитекторов.

Даты мероприятия: 15 мая – 16 июня 2019 года. Место проведения: корпус «Руина» Музея архитектуры им. Щусева (Москва, ул. Воздвиженка, 5/25).

Ключевым элементом экспозиции «Российская архитектура. Новейшая эра» станет коллекция из почти 30 арт-объектов, представляющих наиболее значимые постройки. Формат инсталляции или арт-объекта, выражающий наиболее яркую особенность архитектурного решения здания, его образа или пластическое воплощение главной идеи, призван подчеркнуть статус архитектуры как вида искусства и части общекультурного контекста.

В рамках выставки пройдут открытые мероприятия, лекции, круглые столы и семинары, посвященные тенденциям и достижениям российских архитекторов, а также анализу их взаимосвязи с глобальными событиями в истории страны и мира. Кроме того, состоится презентация сборника «Российская архитектура. Новейшая эра», включающего результаты исследования: «летопись» российской архитектуры в событиях и постройках, «приметы времени», цитаты из интервью участников проекта.

После окончания выставки проект «Российская архитектура. Новейшая эра» продолжится как в выставочном формате – на профильных фестивалях в различных регионах России, так и онлайн – на сайте проекта www.archnewage.ru, где будут собраны информация и мнения о значимых событиях и постройках.

Проект «Российская архитектура. Новейшая эра» – это попытка исследовать и наглядно представить наиболее важные этапы развития отечественной архитектуры, осмыслить ее эволюцию как неотъемлемую часть истории всей страны. В рамках проекта было проведено масштабное исследование, в котором приняли участие более 300 респондентов, архитекторов и экспертов из различных регионов России. На основании их мнений был составлен перечень наиболее значимых объектов и событий. Эта своеобразная «летопись» современной истории российской архитектуры вместе с видео-комментариями авторов самых ярких построек и участников ключевых событий будет представлена на выставке в корпусе «Руина» Музея архитектуры им. Щусева с 14 мая по 16 июня 2019 года.

Инициаторы и организаторы проекта «Российская архитектура. Новейшая эра»: Архитектурное бюро ASADOV, Союз архитекторов России, Союз московских архитекторов, Проект Россия.

Партнеры издательской программы: Комитет по архитектуре и градостроительству города Москвы, Архсовет Москвы.

Выставка проходит в рамках программы фестиваля АРХ Москва.

Команда проекта:

Андрей Асадов, архитектор, вице-президент Союза архитекторов России;

Никита Асадов, архитектор, соучредитель агентства развития городов «Точка роста»;

Елена Петухова, менеджер специальных проектов СМА, архитектурный критик, куратор конкурсов, выставочных и культурно-образовательных проектов;

Юлия Шишалова, шеф-редактор журнала «Проект Россия», куратор выставочных и издательских проектов.

Дополнительная информация:

Елена Петухова, координатор проекта: +7 (985) 410-00-76, epetuhova@gmail. com

Стратегические партнеры выставки: ДС-Инжиниринг, Barlinek, SEVALCON.

Партнеры выставки: IntiLED, ARCH-SKIN, U-kon.

Партнеры мероприятий: PUFAS, Schiedel, Knauf, ERCO, Rheinzink, Уральский гранит.

Выставка «РОССИЙСКАЯ АРХИТЕКТУРА. НОВЕЙШАЯ ЭРА. 1989–2019» Петербургская версия: «ПРОСТРАНСТВО И КОНТЕКСТ»

Основная часть экспозиции, ранее показанная в Музее архитектуры в Москве, – фактически первая попытка системно проанализировать то, что происходило в отечественном зодчестве с 1989 года, – будет дополнена локальной экспозицией «Пространство и контекст».

Выставка пройдет с 15 по 28 ноября 2019 года и представит 30 лет новейшей архитектурной истории России и Петербурга как части архитектурного дискурса страны. Инициаторами основной части выставки стали московские архитекторы братья Андрей и Никита Асадовы, и архитектурные критики Елена Петухова и Юлия Шишалова. За местный контент отвечает Владимир Фролов, архитектурный критик, главный редактор журнала «Проект Балтия».

Проект Асадовых «Российская архитектура. Новейшая эра» был представлен в мае–июне 2019 года в Государственном музее архитектуры имени А. В. Щусева. Среди задач проекта – выявление и демонстрация этапов развития архитектурной практики через произведения, авторов и события. Содержание общероссийского проекта в значительной степени отражено на сайте www.archnewage.ru

Петербургская архитектурная картина будет, по мысли Владимира Фролова, складываться из макетов, инсталляций, отражающих программные произведения зодчих города на Неве, созданных за тот же период, а также ряда аналитических спецпроектов.

Петербургская версия выставки «Российская архитектура. Новейшая эра» не только покажет вчерашнюю и сегодняшнюю проектную действительность, но и обозначит возможные подходы к осмыслению городских трансформаций трех десятилетий. Зрители познакомятся с подборкой наиболее важных текстов архитектурных критиков, которые имели значительное влияние на дискуссию о будущем Северной столицы и оказывали влияние на градостроительные решения. Посетители вспомнят и о драматичных перипетиях ключевых архитектурных конкурсов с их порой противоречивыми результатами. Отдельный проект будет посвящен утраченным зданиям и другим сооружениям города за указанный период.

В рамках исследовательской части выставки историк Андрей Ларионов и фотограф Алексей Боголепов представят критический анализ изменений важных панорам исторического городского ландшафта.

Журнал «Проект Балтия» представит также проект «Архитекторы будущего» – подборку работ молодых бюро, чья деятельность представляется перспективной для города. Ви́дение начинающих зодчих приоткроет двери в следующую эру архитектуры; анализ существующей ситуации, ее демонстрация разнообразными методами, каталог архитектурных потерь совместно составят актуальное полотно петербургской архитектурной действительности.

15 и 16 ноября в конференц-зале Центра дизайна ARTPLAY SPb пройдет открытая конференция «Пространство и контекст. Новейшая история петербургской архитектуры», приуроченная к выставке. На конференции выступят участники московской и петербургской экспозиций – ведущие архитекторы и критики двух городов.

Участники петербургского отдела выставки – архитектурные бюро:

«АРХАТАКА», «Витрувий и сыновья», «Земцов, Кондиайн и партнеры», «Студия 44», «Евгений Герасимов и партнеры», «ИНТЕРКОЛУМНИУМ», АМ Мамошина, Павел Ковалев, Олег Романов, Сергей Чобан, «ХВОЯ», FUTURA, KATARSIS, Liphart architects, Sergey Mishin studio, Semrén & Månsson и др.

Инициаторы и кураторы проекта:

Андрей и Никита Асадовы, Елена Петухова, Юлия Шишалова

Куратор петербургской версии выставки:

Владимир Фролов, главный редактор журнала «Проект Балтия»

Организатор петербургской версии:

Журнал «Проект Балтия»

www.projectbaltia.com

В рамках общественного потока секции «Креативная среда и урбанистика» Санкт-Петербургского международного культурного форума

culturalforum.ru

Генеральные партнеры петербургской версии выставки:

Центр дизайна ARTPLAYSPb и Tandem Estate

artplay. ru

Партнеры:

Saint Gobain, Semrén & Månsson, ЛСР — стеновые , DerevoPark, РБК

Технические партнеры:

Aledo , Teak House

Информационные партнеры:

Urbanus.ru, «Проект Россия», IDS, Ассоциация Выпускников СПБГУ,

При поддержке:

КГА

Генеральное консульство Швеции в Санкт-Петербурге,

UrbanAwards

ГУД

О проекте

В апреле 1989 года в Москве были зарегистрированы первые персональные творческие мастерские архитекторов, многие из которых сегодня являются «лицом» профессиональной авторской архитектуры нашей страны. За прошедшие три десятилетия российская архитектура прошла огромный эволюционный путь. Менялись экономические, социополитические и культурные реалии в стране, и вместе со страной менялась архитектура, отвечающая реалиям новейшей истории России. Архитекторы, начавшие на переломе эпох частную практику, апробировали и внедряли новые методы работы с заказчиком и ведения проектного бизнеса, искали новые выразительные средства и пластический язык, соответствующий актуальным мировым тенденциям, но при этом наследующий традициям национальной архитектурной школы, осваивали новые типологии и технологии. Прошедшие десятилетия оставили в истории российской архитектуры свои вехи: имена архитекторов, задававших собственными проектами и постройками новые планки профессионального и художественного качества, объекты и проекты, оказавшие влияние на дальнейшее развитие национальной школы или так и оставшиеся уникальными примерами совпадения таланта и обстоятельств. Каждое из этих имен и явлений – значимая страница летописи новейшей эры российской архитектуры, позволяющая осмыслить и оценить пройденный путь.

Санкт-Петербург

Петербургская версия выставки создается после премьерной демонстрации проекта в Музее архитектуры имени А. В. Щусева, прошедшей c 15 мая по 16 июня 2019 года. Показ приурочен к Санкт-Петербургскому международному культурному форуму. Куратор Владимир Фролов (главный редактор журнала «Проект Балтия») наряду с основной хронологической частью экспозиции соберет отдельную – локальную – выставку, представляющую наиболее значимые работы зодчих Северной столицы за указанный период.

Пространство и контекст

Петербургский вариант проекта «Российская архитектура. Новейшая эра» предполагает две части: общероссийскую и локальную. Куратор Владимир Фролов приглашает ведущие архитектурные студии города на Неве к участию в выставке макетов наиболее важных объектов, построенных в Петербурге за рассматриваемый период, а также архитектурных моделей, отражающих творческие поиски участников. Особую роль в кураторской выставке будут играть темы пространства и контекста – центральные для петербургской идентичности и местной архитектурной школы.

Адрес: Красногвардейская пл., 3

Вход со стороны набережной Охты

Афиша мероприятия на сайте ARTplay

Регистрация на выставку и конференцию.

: От первого лица :: Статьи

14 мая состоялось открытие выставки «Российская архитектура. Новейшая эра». Ее идейные вдохновители Андрей Асадов, вице-президент Союза архитекторов России, и Никита Асадов, соучредитель агентства развития городов «Точка роста», в интервью порталу «Архсовет Москвы» рассказали о том, как возник проект.

– Расскажите, о чем она и как появилась? Что лежит в основе этого проекта?

Андрей Асадов: В основе этой выставки лежит большое исследование. В этом году нашему бюро исполняется 30 лет, и это стало хорошим поводом заглянуть в его историю. Мы поняли, что эволюция нашего бюро связана с развитием всей авторской архитектуры в России. Весной 1989 при Союзе архитекторов России были организованы первые персональные мастерские, в том числе и мастерская Александра Рафаиловича Асадова, нашего отца. И мы решили изучить всю эту историю, пригласив в команду Елену Петухову, менеджера спецпроектов СМА и Юлию Шишалову, главного редактора журнала «Проект Россия».

– Что для вас, с точки зрения создания, было самым интересным и сложным в проекте?

Андрей Асадов: Интересен был весь процесс, и он длился около полугода. За это время был составлен перечень вопросов для всех участников исследования, проведен сам опрос, проанализированы его результаты, подготовлена концепция презентации в виде временной шкалы, через которую красной нитью проходит история самой страны. А также был придуман формат экспонирования объектов-лидеров опроса в виде арт-инсталляций, раскрывающих идею здания.

Нам очень важно было показать ценность авторской архитектуры, как произведения искусства, и это очень созвучно атмосфере музея. Именно поэтому мы выбрали формат, при котором демонстрируются не чертежи, не фотографии и даже не макеты, а арт-объекты – художественные инсталляции. Они могут перекликаться с формой или с материалом, из которого сделано здание, а, главное, отражают ключевую идею, которую закладывал автор. Поэтому, мне кажется, это визуально наиболее интересная часть выставки.

Еще один важным элементом нашего проекта станет книга с результатами исследования, которую готовится к публикации в рамках издательской программы Комитета по архитектуре и градостроительству Москвы и сайта Архитектурного Совета Москвы. Благодаря изданию этой книги и запуску интернет-версии проекта на сайте www.archnewage.ru, все желающие могут ознакомиться с наиболее значимыми событиями и постройками за прошедшие 30 лет.

– Что изменилось с начала и за последние 30 лет? Вы вехи какие-то, тезисы, может быть, сами назовете, что вам запомнилось из этого исследования больше всего?

Андрей Асадов: Мы рассматривали связь событий в мире архитектуры и общеизвестных событий. Результат исследования — это коллекция артефактов: какие события стали наиболее яркими звеньями в архитектурной цепи и оказали наибольшее влияние на современников.

– Такие события вроде Олимпиады и Чемпионата мира?

Никита Асадов: Да, это было довольно любопытно, потому что авторы, постройки и события – сами по себе уже всем знакомы. Но когда они воспринимаются в контексте общей истории, можно сделать для себя интересные заключения.

Андрей Асадов: Мы, возможно, впервые, запустили параллельно исторический и архитектурный тайм-лайн, обозначив на шкале времени российские и мировые события. Условно, когда изобрели первый Айфон, или произошла Олимпиада. И, соответственно, что в это время происходило в архитектуре.

На первый взгляд, напрямую события никак не связаны, но параллели, пересечения и взаимовлияния – они есть. Самое интересное, когда какие-то архитектурные объекты, те же объекты Олимпиады, вдруг начинали взаимодействовать с общей историей.

– То есть история была мировая, а объекты российские.

Андрей Асадов: История, в основном, российская, с какими-то мировыми вещами, которые оказывали влияние на нашу страну. Очень интересно было именно нанизать архитектуру и историю на общую шкалу времени.

– А на каком витке истории была самая большая точка пиковая?

Андрей Асадов: Точки перелома – это два кризиса: который в 1998 году случился, и в 2008-м. Мы разделили тайм-лайн на 3 десятилетия, и в книге сделали 3 главы. Первое десятилетие – до 1999 года. В 1989 образовались первые мастерские, это был первый взлет, романтический период авторской архитектуры. Тогда частный заказчик дорвался до самовыражения, архитекторы получили свободу творчества, расцвело многообразие архитектурного языка, казалось, что все возможно. Но кризис 1998 года несколько умерил пыл.

Второй период уже с 2000 по 2009 год. Рубеж тысячелетий, новая виток развития. Тут уже были новые масштабы строительства, новые планы, невероятные девелоперские замыслы. Они тоже дали новый взлет архитектуры, который, с одной стороны, оборвался, а, с другой, перешел в новое качество в момент уже следующего кризиса 2008 года.

С 2010 года по нынешний день – это третий период, во многом более рациональный и выверенный. Сам заказчик уже более опытный, заказывает более эффективные, проверенные, экономически выверенные решения. С одной стороны, архитекторам, по крайней мере в России, стало сложнее реализовывать какой-то полет фантазии, но с другой – нарабатывается архитектурное качество. Качество тех же деталей, эффективность планировок.

Кроме того, в последние годы меняется в лучшую для архитектуры сторону ситуация и в государственной политике. Темы городской среды и качества жилой застройки внесены в актуальную повестку и, это не может не сказываться на развитии архитектурно-градостроительной отрасли. Это три периода, и очень интересно, что же будет дальше.

– То есть все идет к тому, что сейчас архитектура с точки зрения формы становится немного скучнее?

Никита Асадов: Она становится интереснее, но на уровне деталей и более нюансных решений. Такое было сложно себе позволить в предыдущие десятилетия, потому что просто отсутствовал тот уровень качества, который возможен сейчас. На нюансах сейчас можно сделать гораздо больше, чем раньше. Просто это искусство и мастерство перешло немножко на другой уровень.

Андрей Асадов: Раньше недостаток качества компенсировался изобилием форм, а сейчас все становится проще, лаконичнее, но более выточенное в деталях. При этом никто не отменяет известную формулу 30/70, где 30% — это акцентная архитектура. По крайне мере, градостроительная политика Москвы эту идею поддерживает. Не без трудов, но и в Москве, и в других регионах появляются знаковые объекты, как коммерческого характера, так и продукты городского заказа. В первую очередь, это общественные пространства, например, Парк Зарядье. Я считаю, что это абсолютно знаковый объект, – и в архитектурном, и в смысловом плане.

– А парк «Зарядье» как знаковый объект вошел в топ-30 вашей выставки?

Андрей Асадов: Да, «Зарядье» вошло в число лидеров нашего исследования. Его авторам было предложено принять участие в выставке и показать арт-объект на тему узнаваемого и яркого дизайна парка. Но, к сожалению, из-за занятости на других выставочных проектах, авторы не успели подготовить инсталляцию. Что очень жаль. У нас было несколько таких арт-объектов, которых мы не досчитались на экспозиции, но на нашем сайте они представлены в таком же формате, как и другие лидеры.

Книга «Российская архитектура. Новейшая эра» доступна для заказа

Книга
«Российская архитектура. Новейшая эра» была издана по инициативе
Комитета по архитектуре и градостроительству Москвы и сайта Архитектурного
Совета Москвы в рамках одноименного проекта, реализованного Архитектурным бюро
Асадова, при поддержке Союза архитекторов России, Союза московских архитекторов
и журнала «Проект Россия».

В
книге представлена вся собранная в ходе исследования информация о наиболее значимых
для архитектуры России событиях и постройках, а также комментарии авторов
зданий и участников, а зачастую и инициаторов отмеченных событий.

Тираж
книги «Российская архитектура. Новейшая эра» распространяется бесплатно
среди участников исследования, заполнявших опросные формы в феврале 2019 года,
авторов объектов, вошедших в книгу (проверить эту информацию можно на сайте
www.archnewage.ru), а также среди исследователей современной архитектуры,
преподавателей профильных ВУЗов и журналистов, которым данная книга нужна для их
профессиональной деятельности.

Для
получения экземпляра книги необходимо заполнить форму по ссылке: https://forms.gle/F4g2cXHgrQBQ8jga8

Все
заявки рассматриваются кураторами проекта «Российская архитектура.
Новейшая эра» и координаторами издательской программы МКА.

О
результатах рассмотрения заявители уведомляются по электронной почте.

К
сожалению, у кураторов проекта нет возможности рассылать книгу почтой. В случае
положительного ответа на заявку, заявитель получит инструкции о том, как и где
можно получить экземпляр книги в Москве.

В
качестве альтернативы, заявителю может быть отправлена цифровая версия книги в
pdf-формате.

Обращаем
ваше внимание, что собранная информация, а также видео-интервью с авторами
наиболее значительных построек и экспертами, принимавшими участие в проекте,
представлена в открытом доступе на сайте www.archnewage.ru. Все
желающие могут с ней ознакомиться совершенно свободно.

Также
на сайте есть форма обратной связи для отправки вопросов и предложений
кураторам проекта.

Российская архитектура: жизнь после смерти

Виктор Николаевич Логвинов
[email protected]

Для цитирования

Логвинов В. Н. Российская архитектура: жизнь после смерти // Власть. 2017. Том 25. № 3. С. 18-24.

Аннотация

В статье автор, один из виднейших архитекторов современной России, размышляет о судьбах и перспективах развития российского градостроительства и – шире – о судьбе российской культуры и государства. В результате типового проектирования российские города потеряли свою индивидуальность и самобытность, а граждане России лишились понимания архитектуры как искусства, заодно потеряв понятие «малая родина», возможность любить и гордится своим замечательным и неповторимым городом. Типовое проектирование и искусство – вещи несовместимые и взаимоисключающие. Типовое проектирование имеет только разрушительное значение для социальной сферы и культуры народа. Отдельная проблема – изымание в современных условиях исключительных авторских прав у архитекторов при заключении контрактов на проектирование. В статье сделан вывод, что невиданная в мировой практике подчиненность архитектуры строительству в РФ, пагубная для культуры и государства, очень выгодна для нового правящего класса – крупного строительного бизнеса, ставшего к тому же крупнейшим владельцем земель в городах.

Ключевые слова:

архитектура, трагедия современной культуры, российское градостроительство, типовое проектирование, авторские права, строительный бизнес

Форматы цитирования

Другие форматы цитирования:

APA

Логвинов, В. Н. (2017). Российская архитектура: жизнь после смерти. Власть, 25(3), 18-24. извлечено от https://www.jour.fnisc.ru/index.php/vlast/article/view/5013

Другие форматы библиографических ссылок

Скачать ссылку

Раздел

ПОЗИЦИЯ

8 интересных особенностей, уникальных для русской архитектуры

Царское Село, Собор Святой Екатерины I © Александров / WikiCommons

Русская архитектура издавна известна своим самобытным стилем. Хотя большинство знаковых зданий страны, как мы их знаем, были построены в 1870–1890-х годах, есть и более поздние выдающиеся образцы. Если вы хотите узнать больше перед следующей поездкой, обратите внимание на эти уникальные особенности русских построек.

Начавшись как движение, связанное как с древней Русью, так и с византийскими культурными связями, архитектура русского стиля вобрала в себя элементы обоих.Визуально постройки в русском стиле вызывают мгновенную ассоциацию с византийской архитектурой, хотя во многих случаях это просто стилистические фантазии архитекторов — классический пример — Храм Христа Спасителя в Москве.